Движение предпринимателей и деловых людей — Либерально-демократическая партия Узбекистана занимает большинство мест в парламенте с 2004 года. В преддверии декабрьских выборов в Законодательную палату Олий Мажлиса «Газета.uz» поговорила с руководителем УзЛиДеП Актамом Хаитовым о необходимых стране реформах, барьерах для предпринимательства, открытости расходов бюджета и декларировании доходов, а также о том, почему хокимы не должны возглавлять кенгаши народных депутатов. С предвыборной программой партии можно ознакомиться на ее сайте.
— Кого вы считаете своим электоратом?
— Предприниматели, предприимчивые люди, фермеры и люди в сфере образования, сфере частной медицины, которые хотят вносить вклад в развитие нашей страны.
— Не могли бы вы рассказать о предвыборной программе партии? Не абстрактно ли описаны задачи в социальной сфере?
— Не согласен с вами, что абстрактно написано. Например, мы ставим задачу разработать комплекс мер по созданию рабочих мест путем развития женского и молодежного предпринимательства. Это тоже социальная сфера. Для нас очень важно всячески поддерживать предпринимателей для того, чтобы создать больше рабочих мест.
Мы сторонники последовательного развития профессионального и частного образования. Недавно вышел указ президента о развитии профессионального образования. Нам надо давать больше хороших профессий, чтобы наша молодежь нашла работу на рынке труда. Сейчас много вакантных рабочих мест, но отсутствуют профессиональные кадры.
Мы будем всячески развивать систему профессионального образования по международной практике. И здесь основной упор мы будем делать на переподготовку и подготовку молодых кадров по востребованным профессиям.
Несколько лет назад, когда я был министром труда, мы создали Корейский центр по подготовке и переподготовке безработных граждан. 70% там была практика и 30% — теория. В результате 90% нашли работу, потому что они каждый день работали на производстве. Такие центры через Минтруда сейчас созданы в Ташкенте, Самарканде, Фергане, Шахрисабзе. Также будет создан в Ургенче.
Но таких центров должно быть не 5, а 50−100. Поэтому мы будем здесь всячески помогать. И мы сторонники того, чтобы сюда больше привлекали негосударственные организации, частные агентства занятости.
Мы считаем необходимым вывести систему здравоохранения на мировые позиции, увеличить инновационный и человеческий капитал в сфере качественного улучшения медицины на основе государственно-частного партнерства (ГЧП). Мы сторонники развития частных клиник и даже частных родильных домов. Если все соблюдено, почему бы нет?
Пусть частные инвестиции сюда идут. Мы будем всячески поддерживать здравоохранение. Одновременно мы будем поддерживать сохранение помощи людям с социально значимыми заболеваниями. Социальную поддержку надо здесь сохранить.
Но одновременно надо развивать частные клиники, частные поликлиники. Это также развивает медицинский туризм. По здравоохранению мы идем очень пассивно. Потому что бюрократических барьеров очень много в части списков, оказания услуг, открытия частных клиник.
Отдельные услуги должно оказывать государство. Но качество должно соответствовать. Нам надо увеличить финансирование государственных учреждений здравоохранения. Поэтому сейчас регионы сами будут распоряжаться своим бюджетом. Пусть направляют больше на такие цели.
За один год все решить нельзя, но год за годом улучшается. Медицинские услуги, которые получают люди, должны соответствовать всем требованиям. Для этого надо зарабатывать деньги. Это бюджетные деньги. Они направляются. И сами законодатели здесь делают выбор, куда направлять эти деньги. В последнее время очень много денег тратится. В очень многих местах идет капитальное строительство, реконструкции. Поэтапно мы придем к этому.
Мы будем всячески поддерживать развитие частных дошкольных образовательных организаций (ДОО). Это инициатива и нашего президента. И предвыборная программа нашего президента — это программа УзЛиДеП. Поэтому мы несем ответственность за реализацию этой предвыборной программы. И наша программа тоже соответствует программе действий [по развитию Узбекистана].
Нам надо создать такую программу, чтобы человек мог получить образование независимо от возраста. Для этого мы должны создать условия.
Вопросы экологии тоже очень важны. Нам надо принять меры, чтобы не загрязнять атмосферу вредными выбросами. Сейчас много населенных пунктов, где обеспечение питьевой водой в не очень хорошем состоянии…
Мы не написали, сколько процентов населения будет охвачено питьевой водой к следующим выборам, но направление мы обозначили. По большому счету, до 2030 года нужно обеспечить водой всех. А до 2025 года охватить основные населенные пункты.
Нужно наладить переработку мусора. Нам это очень важно. Здесь необходимо ГЧП. У нас во многих местах нет таких заводов. Необходимо активное действие государства. Не всегда это прибыльный бизнес, хотя многие государства делают бизнес на переработке мусора. Нам надо перенять их опыт. Таких предпринимателей нужно поддержать.
— Сколько мест рассчитываете получить в Законодательной палате?
— Мы стараемся получить большинство мест. Мы трижды уже получали большинство мест в парламенте. В предыдущий раз у нас уже было 52 места. Мы надеемся получить больше, хотим укрепить наши позиции.
— Что делается для того, чтобы получить больше голосов?
— У нас мажоритарная, а не пропорциональная система голосования. Это означает, что население будет голосовать за человека, за представителя партии, за конкретную фамилию. Поэтому мы выбрали кандидатов, имеющих большой опыт. Большинство наших кандидатов имеют хорошую репутацию среди населения. Здесь есть хорошие предприниматели и руководители.
Наша предвыборная программа соответствует нуждам населения. В первую очередь мы направили ее на поддержку наших предпринимателей. Мы хотим создавать больше возможностей для бизнеса. Мы хотим разрешить те проблемы, с которыми сейчас сталкивается малый и средний бизнес. Мы против монополизации нашего рынка. Мы будем инициировать демонополизацию, создавать возможности для бизнеса, расширять их.
У нас есть целевые программы для молодежи. Потому что в этом году будут голосовать более 2,5 миллиона молодежи.
Наш главный козырь: каждая семья — предприниматель. Тем самым мы даем возможность многим семьям получить дополнительный доход.
Конечно, мы будем оказывать содействие [трудовым] мигрантам и их семьям. Здесь наша инициатива одобрена президентом. Мы инициируем создание отдельного органа, который будет заниматься вопросами борьбы с коррупцией.
Мы хотим развить систему негосударственных нотариальных контор. Недавно вышел указ президента. Мы хотим уменьшить бюрократическую волокиту.
Конечно, по судебно-правовым вопросам у нас тоже есть своя позиция. Мы сторонники либерализации правовых отношений, чтобы суды были прозрачными, открытыми и объективными.
— Можете пояснить, почему в информации о составе кандидатов в депутаты от вашей партии нет предпринимателей?
— Здесь недоразумение было, наверное. В классификаторе нет специальности предприниматель. В нашем списке кандидатов есть 14 предпринимателей. Есть еще 4 фермера, которые тоже являются предпринимателями.
— Вас устраивает порядок финансирования избирательной кампании?
— Действующий порядок нас устраивает, но в будущем мы предлагаем изменить систему выборов на пропорциональную, чтобы люди голосовали за партию, независимо от кандидата.
— Назовите три самые важные вещи, которые удалось реализовать из предвыборной программы 2014 года.
— Развитие малого бизнеса. Ежегодно создаются 60−70 тысяч малых предприятий. Мораторий [на проверку деятельности предпринимателей] ввели, всячески поддержали малый бизнес.
Мы обозначили развитие ГЧП в сфере здравоохранения, образования. Это тоже хорошо получилось. Активно создаются частные ДОО, учреждения здравоохранение.
Либерализация валюты. Конечно, это сильная воля нашего президента. Но это очень хорошо помогает бизнесу.
И судебная система. Начался процесс по обеспечению прозрачности судебной системы. Хотя еще много вопросов есть. Мы признаем это.
— Какие три самые важные задачи необходимо решить в предстоящие пять лет?
— Создание возможности для инвестиций. Нам нужно увеличить объем инвестиций. Нам нужно развивать промышленность.
Сейчас мир стоит на пороге четвертой промышленной революции. Нужно разрабатывать концепцию сейчас. Нужна разработка стратегии сферы услуг, чтобы создать больше возможностей для народа, трудоустройства молодежи.
— Люди много говорят о том, что хотели бы, чтобы хокимы были избираемыми. Планируете ли вы инициировать закон об избираемой исполнительной власти?
— Сейчас эта должность тоже избираемая. Кандидата рекомендуют, а избирают все равно депутаты, которые избираются народом.
— Народ хочет напрямую избирать хокимов.
— У нас напрямую избирают президента, депутатов и председателей сходов граждан. А хокимы избираются депутатами.
Сейчас интересен вопрос того, что хоким избирается депутатами и одновременно является председателем кенгаша народных депутатов. Он и хоким, подотчетный кенгашу, и одновременно является председателем самого кенгаша. Здесь нам надо работать.
Поэтому в следующем сроке мы хотим разделить функции хокима и функции кенгаша народных депутатов. Кенгаши должны контролировать деятельность исполнительной власти. Это важный политический процесс.
Наша партия активно поддерживает такое разделение для того, чтобы исполнительная власть была подотчетна. Этот вопрос также был инициирован президентом. Я думаю, в следующий срок будут внесены изменения в законодательные акты по этому вопросу. И я думаю, в недалеком будущем этот вопрос будет решен, и хокимы будут подотчетными лицами, а кенгаши станут контролирующим органом исполнительной власти.
Пока вопрос прямого избрания хокимов не рассматривается нами. Со временем мы изучим этот вопрос. Но на первом этапе нужно разделить эти две функции. Потом мы изучим, насколько целесообразно прямое избрание хокимов.
Сейчас депутаты являются представителями населения. Поспешно делать выводы нелогично. Сначала надо изучить, в каких странах такое есть, какие есть минусы, какие плюсы.
Потом, это очень затратно. Это все за счет бюджета. Мы ведь можем направить эти средства на поддержку определенного слоя населения. Пусть население определяет, куда эффективно тратить бюджетные деньги.
— В 2014 году был принят закон «Об открытости деятельности органов государственной власти и управления». Но этот закон пока плохо работает. Будет ли УзЛиДеП способствовать тому, чтобы закон работал лучше?
— В этом году Минфин впервые открыто опубликовал проект бюджета с трехлетним расчетом. В этом году также специально опубликовали бюджет для населения. Любой гражданин Узбекистана сейчас может открыть и посмотреть, куда тратятся деньги, как исполнение идет, какие основные направления по доходам и по расходам. В таком виде это сделано впервые. Это первый шаг.
Второй шаг — с 2020 года бюджет будет утверждаться законом. До этого не было такого. До этого всегда было постановление президента. Это тоже важный процесс. Это означает, что депутаты принимают решение.
Начиная с 2020 года местная исполнительная власть получит возможность утверждать бюджет самостоятельно. Идет децентрализация. Это очень хороший процесс, когда дают возможность самим утвердить и самим контролировать.
Это означает, что завтра области, города и районы сами будут публиковать свой бюджет и расходы. Поэтому наша партия будет активно поддерживать процесс прозрачности. Потому что люди должны знать, какие доходы они имеют, куда тратятся деньги. Пусть люди активно обсуждают и активно участвуют в распоряжении бюджетом.
Наши районные кенгаши, областные кенгаши будут участвовать в контроле. Пусть будет общественный и депутатский контроль. Мы идем к этому, чтобы и на районном уровне, и на областном уровне было все прозрачно. Тогда вопросов и элементов злоупотребления будет меньше. Деньги должны правильно расходоваться, исходя из интересов и специфики района.
В этом году бюджет впервые распределили [по министерствам]. До этого такого распределения не было, поэтому вы не видели, сколько получает каждое министерство.
— Но мы хотим знать не только, кому сколько денег дали. Кто сколько потратил, на что потратил, у кого что заказал, кто выполнил работы? Например, при заказе хокимиятом района уличных фонарей. Это прозрачная система, которая также нужна международным донорам и для привлечения инвестиций.
— Я согласен, мы должны идти к этому. Вот первый шаг. Начали, распределили. Нам надо вместе работать со всеми [ведомствами] для того, чтобы любой человек мог видеть прозрачные данные через вебсайты. Это очень хорошо.
Я надеюсь, что в ближайшие годы мы тоже получим [возможность знать], сколько денег потрачено, на какие цели, у кого они покупали, каким образом покупали, для каких нужд населения. Тогда вопросов будет меньше и все будет открыто.
Я думаю, население этот процесс поддерживает. Мы идем к этому. Весь процесс, это разделение бюджета, полномочия на местах, хорошая децентрализация — все это было необходимо. Это революционный шаг. Я думаю, это даст эффект. Ну, в начале, может, будут какие-то ошибки. Но направление очень правильное. Наш президент это одобрил, наша партия будет активно поддерживать децентрализацию бюджета.
— Согласно действующему законодательству, госслужащим не запрещено владеть активами коммерческих предприятий. Видите ли вы в этом риск конфликта интересов? Планируется ли пересмотр законов для предотвращения конфликта интересов на госслужбе?
— Пока у нас даже закона нет о государственной службе, нет понятия государственный служащий. В мире очень многие страны имеют такие законы.
У нас тоже был подготовлен такой проект. Мы подготовили его совместно с Минюстом и Минтруда. Сейчас этот проект должен пройти через консультации, нам нужно его побыстрее принять.
Там регламентировано все: кто такие госслужащие, чины, классы, какие у них обязанности, что можно, что нельзя, какие гарантии…
— Одобряете ли вы владение госслужащими долями и акциями в коммерческих организациях?
— Почему бы и нет? Есть ценные бумаги, акции. В фондовом рынке имеет право участвовать любой человек. Если у человека есть деньги, пусть участвует.
Но если корпорация находится в прямом подчинении государственному органу, это другой вопрос. В отдельных министерствах есть хозяйственное управление. Если госслужащий непосредственно имеет позиции влияния, тогда это другой вопрос…
Если один из государственных служащих среднего звена в любом министерстве имеет какие-либо акции, что в этом плохого? Ничего плохого. Какое влияние он имеет на какое-либо государственное предприятие?..
Фондовый рынок — большой рынок. Акции выпускаются в огромном количестве. Если человек столько денег имеет и руководит госорганом, это другой вопрос. Есть бизнес-заинтересованность.
Я думаю, что в разрабатываемом законе эти моменты будут предусмотрены, исходя из зарубежного опыта, целесообразности. Все смогут сказать свое мнение при обсуждении.
— С 1 января планируется начать поэтапное внедрение системы декларирования имущества, доходов и расходов отдельных категорий госслужащих. Поэтапность предусмотрена до 2023 года, но в списке нет премьер-министра и президента. Что вы об этом думаете?
— Давайте сначала поэтапно начнем, доживем до этого времени. Потом посмотрим.
— Как вы думаете должны ли первые лица государства и члены их семей декларировать доходы?
— Надо посмотреть зарубежный опыт, внимательно все изучить. Потому что обычно они всегда заявляют о своих доходах. Их зарплата определяется законами.
Давайте мы изучим зарубежную практику и нашу отечественную практику. Исходя из этого, будем давать конкретные предложения.
Я думаю, здесь препятствующих факторов нет. Пусть любой гражданин Узбекистана декларирует свои доходы, какое у него имущество. Это нормальный процесс.
— В предвыборной программе УзЛиДеП называет право собственности источником всех остальных прав человека. Согласно закону о приватизации земельных участков (вступит в силу 1 марта), нерезиденты Узбекистана не могут приватизировать земельные участки. Не является ли это сдерживающим фактором поступления инвестиций?
— Сейчас дается право владения землей, даже можно получить кредит, используя это право. Но это мало практикуется, потому что земля пока государственная.
Пока этим законом начат процесс продажи земель несельскохозяйственного назначения. Наша задача сейчас — дать активный ход этому закону.
Такого закона раньше не было даже для граждан. Это революционный шаг. Давайте начнем с реализации этого закона, потом посмотрим. Здесь тоже много проблем имеется. Пока мы не можем сказать, будут ли внесены подобные изменения.
— Какие барьеры для привлечения инвестиций сейчас существуют?
— Бюрократические барьеры по поиску выгодного бизнес-партнера. Инвесторы хотят, но не могут найти нормального бизнес-партнера. Недостаточно информации. Мало данных о конкретных бизнес-партнерах. Инвесторы должны иметь возможность зайти на сайт и узнать, во что можно вложить деньги. Поэтому мы недавно создали сайт Invest in Uzbekistan.
Мы сейчас активно работаем с Мининвестиций. Задача — создать условия. Выделение соответствующих земельных участков и помещений. Тяжело получить инвесторам то, что они хотят. У нас мало долгосрочных кредитов.
Мы сторонники того, чтобы государство было гарантом собственников земли и другого имущества. Человек должен знать, что есть понятие гарантии неприкосновенности имущества. Наша партия сторонник того, чтобы государство гарантировало это.
Поэтому президент издал постановление об улучшении бизнес-среды и совершенствовании системы поддержки предпринимательства. Данным постановлением президент категорически запретил всем контролирующим, правоохранительным органам и судам инициировать вопросы по пересмотру и отмене результатов разгосударствления и приватизации. Данная норма является безусловной гарантией неприкосновенности частной собственности.
— Директор Агентства по развитию рынка капитала Атабек Назиров недавно сообщил, что более 20 госкомпаний будут приватизированы до 2023 года. При этом государство оставит за собой контрольный пакет акций в «Узбекистон темир йуллари», Uzbekistan Airways, Uzbekistan Airports, UzAuto, «Тошшахартрансхизмат», Uztelecom — в сферах, где наиболее сильно ощущается негативное влияние государства на качество услуг. Как вы относитесь к такому решению?
— Мы считаем, что транспортную сферу необходимо демонополизировать. Особенно железнодорожный транспорт. Надо смотреть с точки зрения демонополизации отдельных услуг, которых в этой структуре очень много. Чтобы мы создали условия для конкуренции.
Что касается Национальной авиакомпании, здесь тоже должна быть конкурентная среда. Должны присутствовать другие компании. Например, иностранные компании, лоукостеры. У нас либеральный подход.
Есть отрасль ЖКХ. Там тоже надо пересмотреть, чтобы конкуренция была развита. Где есть развитая конкуренция, качество услуг выше.
В нашей программе эти вопросы есть. В программу по приватизации Агентства по развитию рынка капитала вошли другие крупные компании. Это хороший шаг. Мы это поддерживаем. Я думаю, мы идем к демонополизации других отраслей. Мы поддерживаем развитие конкуренции в этих отраслях.
— Некоторые госструктуры недовольны порядком проверки предприятий. Например, об этом не раз говорили Инспекция санэпиднадзора или Госкомэкологии. Сейчас для проведения проверки нужно разрешение бизнес-омбудсмана. Это в принципе противоречит смыслу несанкционированных проверок надзорных органов.
При этом законодательство было нарушено в отношении «Молочной кухни», к которой сотрудники Республиканского центра санэпиднадзора пришли, получив разрешение не бизнес-омбудсмана, а его заместителя.
Понятно, правила введены для борьбы с коррупцией в органах надзора. Но сейчас эти нормы могут работать в ущерб населению, как это было, например, с Сергелийской промзоной. Будет ли УзЛиДеП добиваться изменения этой нормы, чтобы у служб надзора были полномочия провести несанкционированную проверку?
— Давайте будем говорить открыто. Бизнесу нужна свобода. Либеральная партия всегда поддерживает свободу и рыночную конкуренцию в рамках закона. Поэтому мы всегда идем вперед. Мы поддерживаем то, что хорошо для населения и бизнеса, что помогает развитию государства. Но только в рамках закона. Для нас очень важно соблюдение наших законов.
Для чего осуществляется проверка? Чтобы проверить, соблюдаются ли законы. Если предприятие нормально работает, своевременно выплачивает налоги, соблюдает все условия и технические нормы и если нет жалоб по предприятию, зачем тогда его проверять?
Есть способы проверять. Есть камеральный контроль для налоговой. Есть мониторинг рынка. Зачем проверять производства, например, смартфона? Лучше взять на рынке один смартфон, испытать его, проверить на соответствие стандартам. Если все нормально и никто не жалуется, зачем идти к предприятию? Не надо пускать проверяющего. Все товары сертифицируются сертификатом качества.
Пусть лучше проверяющий орган ведет мониторинг через рынок. Потому что к конечному потребителю идет товар, а не производство. Если товар не соответствует качеству, значит, производство не соответствует стандарту.
— Но мы говорим не только о качестве продукции. Можно проверять условия труда.
— Давайте разберемся с товарами. Для чего существуют надзорные органы? Если это налоговая проверка, то проверяют своевременную выплату налогов. Если предприятие кому-то мешает по экологическим нормам, тогда это другой орган.
Вы сказали СЭС. В первую очередь СЭС смотрит, насколько продукт соответствует пищевым параметрам безопасности. Если не соответствует, они направят сертифицирующий орган на проверку. И производство приостановят на 10 дней.
Если мы сейчас позволим всем проверяющим, получится, как вы сказали. То, что мораторий на проверку ввели, это очень хорошо. Нам надо бизнесу давать больше возможностей.
Если какие-то претензии, жалобы будут, это отдельный случай. Пусть бизнес-омбудсман посмотрит и скажет, проверять надо или нет. Если предприятие превышает по каким-то нормам, пусть комиссия рассматривает. А не какой-то представитель надзорного органа пошел проверять и приостановил все производство. Там люди работают, получают зарплату.
Если есть вопрос по отдельным предприятиям, давайте бизнес-омбудсману направим запрос. Он создаст комиссию, а потом ответит. А по большому счету, мы как партия, поддерживающая предпринимателей, всегда поддерживаем добросовестных предпринимателей, которые вовремя платят налоги, производят качественные товары. Мы сторонники того, чтобы меньше их проверяли. Наша задача воспитать таких предпринимателей, чтобы они всегда соблюдали законы, думали о потребителях, качество соответствовало стандартам.
— В защиту ваших аргументов по делу «Молочной кухни»: РЦГСЭН, получив подпись заместителя бизнес-омбудсмана, пришли на производство молочных продуктов.
— Если предприятие не согласно, они могут обратиться в суд или к самому бизнес-омбудсману. У них есть возможность не допускать любого проверяющего. Они имеют право жаловаться по отдельному случаю. Бывает, какие-то надзорные органы идут на проверку. Пусть сначала покажет, есть у них разрешение или нет. Если нет, предприятие имеет право обратиться ко всем. Если они нарушили, в судебном порядке взыскивается весь ущерб.
Если по процедурным вопросам заместитель бизнес-омбудсмана не имеет права, тогда он нарушил. Это один объект. Если проверяющий пошел и не нашел нарушения, но несмотря на это написал акт, это другой вопрос.
По делу «Молочной кухни» мы обратились в Верховный суд. Наши специалисты присутствуют на заседаниях суда по этому вопросу. В рамках закона мы будем поддерживать это обращение. Сейчас идет процесс по этому вопросу.
Если говорить о нарушении экологических стандартов, то я на стороне населения. Потому что жизнь населения дороже, чем любой бизнес. В первую очередь нужно помочь населению, чтобы люди нормально жили. Предприятие должно установить дополнительное оборудование, чтобы выбросы не превышали нормы.
Если такие предприятия где-то есть, мы обязательно поддержим население и поможем бизнесу, чтобы они быстрее приобрели оборудование для снижения выбросов.
Есть нормативные акты, есть нормы выбросов. Пусть сертифицирующий орган им направит соответствующее уведомление о приостановке производства до тех пор, пока они не установят оборудование. Это надо делать.
