Проблема озеленения и дефицита зелёных зон – главная боль последних лет для жителей столицы и регионов. Благодаря активистам и СМИ об этом стали говорить громче. Мораторий на вырубку ценных пород деревьев, введённый в конце 2019 год, стал не первой, но самой серьёзной мерой в защиту флоры независимого Узбекистана. Но как показывает практика, остановить жужжание бензопил не так просто.

В июне сообщалось, что за время моратория Государственный комитет по экологии и охране окружающей среды отклонил заявки на вырубку более 182 тысяч деревьев. Всего поступило запросов на вырубку 260 тысяч растений. Значит, порядка 78 тысяч деревьев мы всё-таки потеряли. Сколько в связи с болезнями растений, а сколько в угоду строительства с условием «компенсации» – нам не сообщают.

Меж тем в столице и других городах наблюдается острый дефицит парков. И пока взрослое население страны помнит родные земли зелёными, для нового поколения пыль и аномальная жара, от которой можно спастись лишь в кондиционируемых помещениях, могут стать новой реальностью и разновидностью нормы.

Если оглянуться в прошлое, проблема незаконной рубки возникла в конце 2000-х годов. Знаковым событием и отправной точкой стало уничтожение сквера Амира Темура в ноябре 2009 года без оглашения вразумительной причины. Сквер был заложен в 1882 году. Через год здесь были посажены чинары, ставшие единственными дожившими до наших дней свидетелями событий 126 лет своего существования.

По одной из версий, деревья на сквере Амира Темура вырубили с целью открыть вид на окружающую сквер архитектуру, саму площадь и памятник Амиру Темуру. Образ великого полководца и государственного деятеля XIV века стал символом свободы и независимости молодой республики, а его историческое наследие – примером для подражания современных лидеров Узбекистана.

Но говоря об исторических примерах, давайте обратим взгляд в прошлое: как во времена Амира Темура власти относились к созданию парковых зон и озеленению городов? Ответ, возможно, удивит современных чиновников. Ведь именно при Амире Темуре и его наследниках достигает своего расцвета садово-парковое искусство Средней Азии.

Создав мощнейшую державу своего времени, Амир Темур уделял особое внимание внешнему облику и благоустройству своих городов – Самарканда, Шахрисабза, Герата и других. Он считал, что городская среда должна отражать величие его государства.

В «Уложении» Амира Темура от его имени сказано:

Эти строки сообщают нам, что уже в те далёкие времена возведением садов и парков занимались специалисты.

Садово-парковые комплексы назывались чорбагами – «четыре сада». Это название отражает их устоявшуюся планировку: ориентированный по сторонам света прямоугольник, состоял минимум из четырех секторов. Аллеи и каналы разделяли друг от друга различные части сада. Сам сад окружала высокая стена. Размеры этих чорбагов впечатляли. Например, площадь садов Баг-и-Дилкушо и Баг-и-Нау составляла около одного квадратного километра (в источниках 1500х1500 гязов).

Чорбаги, как правило, возводились в пригороде вдали от шумных рынков, площадей и ремесленных кварталов. Жилые кварталы среднеазиатских городов (махалли) традиционно отличались плотной застройкой, в которой не оставалось пространства для разведения садов. Но и здесь всегда находились места для посадки одного-нескольких лиственных деревьев – чинар, тополей, тутовников и других. Они высоко ценились жителями городов за даруемые в летний зной тень и прохладу.

Чорбаги стали важной частью дворцовой и городской архитектуры во времена Амира Темура и Темуридов. Сведения об этом содержатся в письменных источниках, таких как «Дневник испанского посла ко двору Темура» Луи Гонзалеса де Клавихо, работы историков Шараф-ад-Дина Али Язди и Ибн Арабшаха, дневники Захириддина Мухамада Бабура и других.

В них сохранились названия и описания чорбагов Амира Темура и Темуридов, упоминания о частных садах аристократов и богатых горожан, о садах, возведённых при мечетях, ханаках (суфийская обитель) и других общественных строениях XIV–XV веков.

Частные сады были обыкновенно закрыты для посторонних. Здесь показательно решение Темура, щедро позволившего жителям и гостям Самарканда беспрепятственно посещать его сады, когда сам правитель был в длительных походах.

При Амире Темуре его родной город Кеш благодаря мероприятиям по его озеленению получает новый эпитет – «Шахрисабз», или «Город зелени». Под этим названием город известен в наши дни.

Особое внимание Темур уделил украшению своей столицы – Самарканда. Изнутри город был украшен великолепной архитектурой, извне – чудесными садами-чорбагами. Они окружили столицу зеленым поясом, площадь которого превышала площадь самого города.

Де Клавихо в своих путевых дневниках сообщает:

Красота и богатство самаркандских загородных парков с дворцовыми сооружениями стали легендой в устах народа.

В «Автобиографии Амира Темура» (эксперты сомневаются в его авторстве, считая эту работу более поздним трудом, выполненным по его заказу потомками) сказано:

В Баг-и-Дилкушо Амир Темур принимал послов кастильского короля. Клавихо подробно описал устройство сада и дворца.

После смерти Темура в 1405 году садово-парковое искусство продолжает развиваться при его потомках. Его внук Улугбек завершил начатое дедом строительство сада Баг-и-Майдан у подножия Чупан-аты (возвышенность на северо-восточной окраине Самарканда – ред.). Улугбек возвёл здесь двухэтажный дворец Чиль-Сутун (Сорокаколонный).

Рядом с Баг-и-Майданом на склоне Чупан-аты Улугбек велел разбить Багча (Садик), украшением которого стал Чинни-хона – Фарфоровый павильон. Он был частично облицован плиткой из китайского фарфора, ценившегося в XV веке буквально на вес золота.

Во второй половине XV века в Самарканде был популярен сад знатного мецената Дервиша Мухаммеда Тархана. Его чорбаг был разбит несколько ниже Баг-и-Майдана в виде ступенчатых площадок (террас), обсаженных карагачами, арчой и белыми тополями. Это место славилось своей красотой и свежим воздухом.

Широко известны были великолепные сады Герата, где правил Темурид Хусейн Байкаро. Историк Хафизи Абру писал о чрезвычайном увлечении знатных гератцев строительством садов с дворцами. Султану Хусейну Байкаро принадлежали сады Баг-и-Нахши-Джехан-ара и Баг-и-Джехан-нумо. Здесь на аллеях росли деревья всевозможных пород: вечнозеленые пихты и кипарисы, пышнокронные лиственные чинары и ивы, различные плодовые деревья, виноградные лозы, а также разнообразные цветники.

Ещё больше прославились чорбаги Алишера Навои, построенные поэтом в дар жителям Герата: Баг-и-Маргани, Баг-и-Пули-Сангкашон (Сад у моста носильщиков камней), Багча-и-Шаукия (Привлекательный садик), Багча (Садик) в Гузаргохе (пригород Герата) и других местах.

По словам средневекового историка Хондемира, гератские сады Навои, открытые для простых горожан, не знали себе равных для отдыха и совершения прогулок, а также по красоте зданий и зелёных насаждений.

Увлекался созданием садов и Захириддин Мухаммад Бабур. Став в 1504 году правителем Кабульской области (Афганистан), он возвёл под Кабулом сады Баг-и-Бинафша, Чорбаг, Баг-и-Хилват, близ Истаргача – сад Баг-и-Падишах, в Пагмане – Баг-и-Калян.

Завоевав Индию (в 1519-1527 годах), Бабур за недолгое время своего правления возвёл там немало архитектурных сооружений, а также садов по образцам Самарканда и Герата. Среди них Баг-и-Вафа в Адинапуре (1508-1509 годы), Баг-и-Хашт-Бихишт (Сад здоровья) под Агрой, Баг-и-Нилуфар (Сад лотоса) в Дхолпуре и Баг-и-Фатх (Сад победителя) в Сикри, построенные в 1527-1529 годах.

Всего в «Бабур-намэ» упомянуто 17 садов, созданных Бабуром на территории Афганистана и Индии, а также сады его приближенных беков. Сам Бабур обладал всеми качествами профессионального ландшафтного архитектора: он прекрасно знал растения, учитывал природно-климатические условия и искусно использовал особенности ландшафта, уделяя особое внимание деталям.

После смерти в 1530 году он был похоронен в одном из своих любимых садов – Чорбаг у подножья горы Шахи-Кабул рядом с Кабулом. Архитектурное наследие времени кратковременного правления Бабура в Индии было развито и приумножено его наследниками.

В основе садово-паркового искусства Средней Азии времён Амира Темура и Темуридов лежал многовековой опыт земледельцев и традиции садово-парковой архитектуры Средней Азии и древнего Ирана. Секреты обработки земли и выращивания растений и деревьев всех видов, которые на своём опыте познавали простые земледельцы и передавали из поколения в поколение своим потомкам, собирались учёными, систематизировались и записывались в научные трактаты.

Например, земледельческий трактат «Иршад аз-Зера’а» («Путеводитель по земледелию») вобрал в себя все достижения и особенности агротехнической культуры и садово-паркового строительства Средней Азии XIV–XV веков. В нём была специальная глава «О посадке саженцев, цветов, деревьев, душистых трав, об устройстве чорбага и последовательности его возведения».

В 70-80 годах XV века трактат был переписан в Герате и посвящён Алишеру Навои в благодарность за его благодеяния народу и возведение общественных парков.

В «Иршад аз-Зера’а» рекомендуется подбирать сорта цветов для чорбага таким образом, чтобы цветы распускались тогда, когда отцветают другие. Таким образом клумбы оставались в цвету с ранней весны до поздней осени. Не меньшее внимание уделялось посадкам декоративных и фруктовых деревьев различных сортов.

Посадка фруктовых деревьев определялась не только практическими интересами, но и эстетическими: «их снежно-белые, лиловые, розовые цветы весною, желто-оранжевые и красные плоды в густо-зелёной листве летом и ранней осенью, и багряно-золотая листва поздней осенью, придавали садам неповторимое очарование».

В трактате также содержатся научные рекомендации по ирригации – созданию широкой сети водных артерий и бассейнов на территории чорбага. В садах и парках Темура искусные зодчие устанавливали фонтаны и даже каскадные водопады на естественных склонах (так было в Баг-и-Дилкушо и Баг-и-Нау).

Ядром темуридского чорбага был дворец – загородная резиденция для отдохновения. По саду были раскиданы многочисленные маленькие беседки и навесы, богато украшенные вышивкой и инкрустацией из полудрагоценных камней. Архитектура, зелень и вода гармонично дополняли друг друга. Сад, водоём, дворец, павильоны объединялись в единый композиционный организм.

Таким образом, во времена правления Амира Темура и Темуридов садово-парковое искусство в Средней Азии достигло своего апогея. Его традиции в последующие века были продолжены в зодчестве Мавераннахра, Афганистана и Индии, Ирана и Турции. Влияние садово-паркового искусства Темуридского периода прослеживается в парках и цветниках Франции и Голландии начиная с XVI века. Прослеживаются параллели между садово-парковым искусством Мавераннахра и Китая в XV веке.

Такой пример отношения к общественным зелёным зонам показывает нам история самого популярного в нашей государственной идеологии периода – эпохи Амира Темура и Темуридов.

Только в Самарканде по повелению Амира Темура было создано как минимум 11 садово-парковых комплексов, доступных простым горожанам. Какой хоким Узбекистана может похвастаться аналогичным свершением на подвластной ему территории? И это при том, что в средневековье, в доиндустриальную эпоху, проблема загрязнения воздуха не стояла так остро, как стоит перед современными узбекистанцами. Но складывается стойкое ощущение, что в те времена люди гораздо больше ценили красоту природы и её дары, чем сегодня.

Сегодняшняя ситуация с дефицитом зелёных парков особенно контрастирует с описанием зелёного, цветущего Ташкента в письменных источниках XIX века. На рубеже XVIII–XIX веков Ташкент посетили шихтмейстеры (горные чиновники) Тимофей Бурнашев и Михаил Поспелов. Они приехали по просьбе правителя города Юнус-ходжи для поиска полезных ископаемых и открытия здесь рудных приисков.

В своих путевых дневниках российские чиновники дают описание Ташкента:

После завоевания Ташкента войсками Российской империи в 1865 году появились записки, оставленные военными. Казачий офицер А.П. Хорошихин в своём очерке о Ташкенте сообщает, что «сады окружают город со всех сторон лентою шириной в несколько вёрст (1 верста = 1,06 км)».

В 1867 году Ташкент стал административной столицей Туркестанского генерал-губернаторства. Население города сильно выросло, он стал быстро застраиваться и расти. Но эти процессы, судя по описанию французского историка и географа Элизе Реклю, посетившего Ташкент в те времена, не слишком пагубно отразились на его озеленении.

Наконец, российский путешественник и исследователь Кавказа и Средней Азии князь Владислав Масальский в своей книге «Туркестанский край» (1913 год) пишет:

На протяжении своей истории Ташкент и другие города Узбекистана славились своими садами и деревьями. Летом они даровали тень, прохладу и изобилие фруктов. Почти таким же Ташкент был ещё совсем недавно, чуть более 20 лет назад.

Но теперь вряд ли у какого-нибудь путешественника язык повернётся одарить Ташкент эпитетом «зелёный» или «цветущий», если конечно гость не прибыл в столицу из пустыни.

Как обыватель не могу не отметить, что корень проблемы не только в ошибочных и преступных действиях чиновников. Изменился и современный житель Ташкента. В 1980-1990-е годы в жилых массивах многоэтажных домов обычном делом было разведение садов и огородов на придомовых участках.
Повсюду росли деревья, особенно фруктовые, зелёные изгороди, в том числе из ягодных кустарников (виноград, ежевика, шиповник, малина), в палисадниках росли цветы.

С начала 2000-х люди все чаще стали вырубать старые деревья на придомовых участках и расчищать участок перед окнами от растительности по своему вкусу, в лучшем случае сажая декоративные растения.

В 2010-х сложилась новая тенденция. Теперь жители первых этажей нередко вырубают всё живое под окнами с одной стороны дома и заливают бетоном участок под машину.

Изменилось отношение современного горожанина к природе. В палисадниках зелёные изгороди сменили решётчатые ограждения, а дикое разнотравье – голая земля или в лучшем случае газон, который оживят пара-тройка декоративных кустов или деревьев.

Редкий городской житель (если он живёт в квартире многоэтажного дома) посадит саженец, чтобы поливать его и укрывать от морозов, удобрять и терпеливо ждать, когда он окрепнет, вытянется, обретёт солидную крону и начнёт приносить плоды. Фрукты можно купить на базаре, от жары лучше спрятаться дома под кондиционером, а за деревом ещё и листву надо осенью убирать – одни хлопоты.

Между тем специалисты продолжают бить тревогу: уменьшение зелёных зон в городе грозит экологической катастрофой. Вырубка деревьев, рост количества автотранспорта и строек влекут за собой ухудшение качества воздуха и увеличение аллергических и респираторных заболеваний у людей, а также проблемы эрозии и распределения влаги в почвах. Плохое качество воздуха особенно пагубно на фоне распространения коронавируса, ведь это увеличивает уязвимость людей перед вирусом.

Так не повод ли это вернуть городам нашей родной земли образ города-сада, построенного ещё Темуридами и описанного путешественниками XIX века? Не повод ли это создавать такую среду, которая отразит величие государства?