Наказание не лечит. Как центр Hayot помогает людям с наркотической и алкогольной зависимостями

Центр социальной адаптации и терапевтической помощи зависимым от алкоголя и наркотиков Hayot («Жизнь») отличается своими методами лечения от государственных и частных наркологических клиник. Он не предоставляет медицинскую помощь, но пройти бесплатную реабилитацию в нём может любой желающий.

Выздоравливающие отказываются от зависимостей через беседы и разговоры в группе с такими же зависимыми людьми. Такой подход решил использовать врач-психиатр Акмаль Алиев, ставший одним из инициаторов создания центра.

Акмаль Алиев.

В Международный день борьбы со злоупотреблением наркотическими средствами и их незаконным оборотом, который отмечался 26 июня, Hayot провёл день открытых дверей. Корреспондент «Газеты.uz» Дилявер Аблякимов поговорил с Акмалем Алиевым и узнал, в чём особенность программы реабилитации, чем она отличается от других методов и как родственники, пытаясь помочь, могут негативно повлиять на выздоровление зависимого человека.

— Как появился центр Hayot?

— В 2017 году я уволился из городской психиатрической больницы. Потом уехал учиться в Европу, поработал там, а после вернулся в Узбекистан с целью создать что-то своё. Когда я приехал в Ташкент, у меня не было работы. Мне не хотелось трудоустраиваться ни в частные, ни в государственные клиники, поскольку люблю самостоятельную работу с пациентом.

В прошлом году мне довелось встретить единомышленников. Я предложил свою идею врачу-наркологу и реабилитологу Кахрамону Исмаилову и председателю общественного объединения Ishonch va Hayot Сергею Учаеву. Пообщавшись, мы поняли, что можем сработаться. Они сказали, что есть помещение, можно начинать. Часть бюджета на функционирование нашего центра выделил Ishonch va Hayot. Объединение продолжает поддерживать нас.

Несколько месяцев мы готовились и 10 января этого года запустились. Первые четыре человека, пришедших в Hayot на терапию, были участниками группы анонимных наркозависимых, которая встречается в католическом костёле Ташкента. Ежевечерне там проходят закрытые встречи, которые могут посещать только зависимые люди, записавшиеся заранее. У них есть свои правила, свои традиции, они их никогда не нарушают. Каждая встреча обязательно начинается с чтения правил.

Иногда проводятся открытые группы для гостей, но им запрещено высказываться — разрешается только слушать. В остальное время туда никого не пускают — всё очень строго, исключений нет. Я был несколько раз на таких встречах, меня они утомляют.

В нашем помещении тоже встречаются группы анонимных зависимых. Но я в них не участвую. Они независимы от Hayot. Мы просто предоставляем им помещение.

Свою группу может открыть любой зависимый. Желающие напрямую обращаются к Сергею или Кахрамону. Они состоят в Telegram-группах анонимных зависимых и размещают в них объявления об открытии новых сообществ.

— Зачем вы создали центр? Какой целью задавались?

— Хотелось создать что-то альтернативное привычным клиникам, где лечатся зависимые. Было желание помогать людям, протянуть руку помощи тем, кто в этом нуждается. Частные клиники очень дорогие, многие люди не могут себе их позволить. Госучреждения не всем подходят: у кого-то есть стереотипы о государственных клиниках, кто-то боится встать на учёт. Хотя сейчас говорят, что на учёт никого не ставят. Другие не хотят постоянно ложиться на лечение.

У нас в центре, скорее, постлечебная программа. Люди приходят добровольно, мы никого не заставляем. Главный критерий для участия в наших встречах — желание перестать употреблять психоактивные вещества (ПАВ). У нас всё построено на искренности. Бывали случаи, когда в ходе нашей программы люди срывались, начинали снова употреблять, но никаких санкций или наказаний мы к ним не принимаем.

Главное — не приходить в центр Hayot, когда они что-то употребили или пьяны. На следующий день мы примем человека без проблем, и он заново начнёт работать по нашей программе, с первого шага. Если лечащийся употребил, то он не понял всего, что было на наших курсах. Не был внимателен, не вчитывался и глубоко не анализировал.

— Какую программу реабилитации вы применяете?

— Программу для курса мы позаимствовали у прибалтийских коллег. В оригинальной версии это 12 шагов/этапов к выздоровлению. Программа «12 шагов» представляет собой духовную основу для восстановления личности от последствий различных зависимостей. Она создана не только для самих пациентов, но и для их близких.

На основе «12 шагов» мы сделали свою программу из четырёх. Через эти шаги человек приходит к «высшей силе», благодаря которой он становится выше своей зависимости и уже отказывается от употребления. У нас есть группа, с которой мы занимаемся три раза в неделю. В этой группе все участники на разных этапах, но работают вместе и поддерживают друг друга.

— Что такое «высшая сила»?

— Все по-разному понимают это. Я всем объясняю, что для меня «высшая сила» — это нечто, отличное от моего эго. Моё эго, моя личность привели меня к этой жизни и зависимости. В ходе программы я должен понять, что есть вне этого эго, что способно направить меня на правильный путь, на здоровый образ жизни. Для меня «высшая сила» — это свобода.

Я экзистенциальный психотерапевт и, на мой взгляд, единственная добродетель заключается в свободе: свободе от собственного эго, свободе от своих зависимостей и желаний. Для меня это и есть «высшая сила», хотя я даже не люблю это так называть.

У кого-то «высшая сила» — это Бог. Кто-то молится, и ему это помогает. Для кого-то «высшая сила» — это наша группа. Здесь он чувствует поддержку, здесь он хочет находиться, ему это помогает.

Мы рассчитываем, что человек придёт к «высшей силе» за наши четыре шага. «12 шагов» — это длительный процесс, за три месяца его не пройти, он требует полутора-двух лет.

Что происходит после нашего курса? В анонимных группах есть такое понятие, как «спонсор» или «наставник». Задача выпускника Hayot, пойти в группу анонимных зависимых и найти там человека с большим стажем выздоровления, чем у него. Выпускник слушает истории других людей, и если он находит участника или историю, которые его тронули, то просит этого человека стать его наставником. Далее наставник курирует его, и они вместе проходят все 12 шагов. Этот этап проходит вне центра Hayot.

— Какие есть практики выздоровления в центре Hayot и чем они могут помочь?

— После каждых терапевтических занятий в центре проходят практики. У нас есть книжный клуб. Сначала он был очень популярный, потом был перерыв, люди почему-то перестали участвовать в нём. Но недавно он возобновился. Мне это очень нравится, люди сами взялись за книги. Раз в неделю мы читаем глубокую экзистенциальную русскую и зарубежную литературу, потом обсуждаем. Меня очень радует, что ребята вчитываются и готовы дискутировать.

У нас есть киноклуб. Организовать его предложил один из наших участников группы — профессиональный кинокритик. Этот клуб нерегулярный, потому что кинокритик — занятой человек. Фильмы, которые мы смотрим, хоть как-то касаются темы зависимости или напрямую о зависимости, здоровье и духовности.

Никто не знает, что кому поможет. Мы поощряем использование любых практик, которые направлены либо на физическое воздействие, как йога, либо на ментальное. Йогу у нас преподаёт девушка, которая занимается профессионально и уже пять лет не употребляет ПАВ. Она говорит, что прийти к выздоровлению ей помогла именно йога, поэтому рассчитывает, что кого-то из согрупнников эта практика увлечёт и поможет ему.

— Кто приходит в центр?

— Чаще всего к нам приходят люди с полинаркоманией, которые употребляют все виды ПАВ — и алкоголь, и старые наркотики (героин, марихуана), и новые стимуляторы («соли», куда входит мефедрон, альфа-ПВП).

У нас есть зависимые от каких-то конкретных наркотиков или только от алкоголя, но, как правило, если человек зависим от наркотиков, то в большинстве случаев это человек с полинаркоманией.

За полгода существования центра у нас было 24 человека. Один курс длится три месяца. Кто-то заканчивал курс, устраивался на работу. У нас были те, у кого прямо вчера была последняя рюмка. Главное, чтобы сегодня человек был трезв. Если ты трезвый, «чистый», то, пожалуйста, приходи к нам, начинай программу. Приходят и «завязавшие» две недели назад или месяц. При этом есть не употребляющие несколько лет, которым нужна поддержка и единомышленники.

За полгода «сорвались» четыре человека. Двое ушли от нас после этого: один пропал и не выходит с нами на связь, второй — бездомный и продолжает употреблять. Последнего мы два раза приглашали, он начинал курс заново, но на третий раз он уже отказался возвращаться.

У нас все друг друга поддерживают, и были случаи, когда другие ребята подселяли к себе бездомных. Условием было не употреблять. Однако есть такое понятие, как низкий реабилитационный потенциал. Если у человека нет социальной позиции (работы, семьи) или она очень слабая, то людям трудно реабилитироваться. Мы делали всё, что могли, но эти ребята не возвращались. Недавно одна девушка сорвалась, но мы верим, что она вернётся.

Некоторые выпускники вливаются в полноценную обычную жизнь. Иногда они приходят, поддерживают других ребят. Мы поддерживаем связь со всеми, кто от нас уходит.

Чтобы не сорваться и быть уверенными в себе, мы рекомендуем ребятам не менять внешние условия во время реабилитации. То есть не переезжать в другую квартиру, район или страну, не расставаться с партнёром, если он есть, или не начинать отношения, если их нет.

Мы рекомендуем не начинать отношения даже через год трезвости, потому что это всегда очень чувствительная для человека тема. Если что-то не получится с партнёром, появится душевная боль. Она может спровоцировать на употребление. Поэтому надо найти баланс и избегать стресса. Любой стресс может негативно сказаться на зависимом, и он сорвётся снова.

— Во время терапии вы говорили о созависимых. Кто они?

— Созависимыми называют людей из близкого окружения зависимого человека. Как правило, это родители, дети, братья и сестры, супруги — те, кто живёт рядом. Они не знают, что их поведение может негативно повлиять на зависимость близкого человека, и делают это. Часто родственники хотят помочь, но провоцируют на употребление. Поэтому очень важно работать с созависимыми.

Могу привести пример. Один из наших ребят уже несколько недель был «чистым». В один день друзья позвали его отнести какой-то металлолом. Он рассказал нам, как это ему было тяжело, изначально он не хотел, но в итоге решил: «Раз друзья попросили, я помогу им». Потом они оказались в каком-то парке, у него поднялось настроение. Дома за ужином он поделился этим с семьёй, рассказал, что ему понравилось, как он провёл день. А мама ему говорит: «Что, опять употреблял?» У него упало настроение, он видит недоверие и сомнения со стороны.

Конечно, родственников можно понять. Но для зависимого поддержка семьи очень важна: не постоянные укоры, а понимание и поощрение. Зачастую зависимые рассказывают, что близкие не понимают, как нужно взаимодействовать с ними.

Те, кто ходит к нам месяц, рассказывают, что в семье считают, он уже здоров, говорят: «Сколько можно? Ты уже там месяц на реабилитации. Когда работать пойдёшь?» Хотя месяц трезвости — это очень маленький показатель. Спросите любого нарколога, и он скажет, что это ничто.

Всё это — работа с созависимыми. Мы доносим до людей, как нужно разговаривать с зависимыми близкими, как вести себя, как не провоцировать, а наоборот, поддерживать реабилитацию и выздоровление.

С созависимыми мы работаем пока на индивидуальном уровне. Когда к нам приходит зависимый человек, мы узнаем, какие у него отношения дома. Если там есть какие-то трудности, мы просим пригласить их. Вечерами у нас собирается группа анонимных созависимых. Они беседуют и поддерживают друг друга. Сейчас у нас почти готова программа групповой работы с созависимыми. Раз в неделю будем проводить для них семинары и лекции.

— В День борьбы с наркоманией у вас прошла встреча с Республиканским наркологическим центром. Что на ней обсуждалось?

— Вместе с нашими зависимыми мы делали презентацию нашего центра для работников Республиканского центра наркологии. Это было очень необычно, поскольку мы пришли с ребятами и дали им высказаться. Я считаю, мы показали себя очень успешно.

В Узбекистане в лечении зависимых очень патерналистский подход: «я — врач, ты — больной. Я знаю, как тебе лучше». Я лично не придерживаюсь такого, чувствую себя на равных с ребятами, не отдаляюсь от них. У нас партнёрские, дружеские отношения, и в этом прелесть, я думаю.

5 августа мы вновь встретимся с республиканской наркологией, предоставим им весь пакет наших документов и сделаем большую презентацию о центре Hayot. После этого мы рассчитываем стать партнёром госслужбы. Как сложится наше сотрудничество? Мы будем направлять к ним тех зависимых, которым, по нашему мнению, необходимо пройти лечение. А республиканская и городская наркология будут направлять людей к нам.

К примеру, к нам обращается человек, а мы понимаем, что ему требуется медицинская помощь, он не готов к нашей терапии. Мы отправим его на реабилитацию в государственное наркологическое учреждение, поскольку сами не можем помочь ему на этом этапе. В целом у нас большие планы. Возможно, в дальнейшем откроем филиалы в других городах.

— Девиз Hayot: «Свобода — это терапия». Что он означает?

— Для меня свобода — это главное. Её невозможно описать словами, потому что это нечто безграничное. Я поощряю людей приходить к этой свободе — свободе, не ошибочно воспринимаемой людьми, означающей «я могу делать всё, что хочу». Наоборот, к той свободе, когда я делаю, что считаю нужным, свободе сказать «нет» собственным желаниям, если они деструктивны. Свобода — это, когда мной не руководят животные инстинкты, я выше этого.

Отличный пример свободы — наша поездка на фестиваль «Стихия». Мы публично носили футболки с лозунгом «Спроси меня про зависимость». Многие нас спрашивали «Вам не страшно?» Я же не мог понять, почему кому-то может быть страшно. Я хочу, чтобы ребята не стеснялись своего прошлого, не боялись его. У нас в центре так и есть. Ребята даже гордятся, что они побороли свою зависимость. Это про принятие: я был зависимым, и теперь могу жить по-другому, а не стыдиться этого, не бояться того, что кто-то об этом узнает.

Есть распространённое мнение, что на «Стихии» очень много выпивают. Поэтому некоторые ребята не сразу согласились поехать на фестиваль. Кто-то сказал, что сейчас ему это не нужно, боялся сорваться. Были сомнения и тяга, но мы прошли через это. Никто из наших участников в итоге ничего не употребил.

Главной мотивацией поездки была социализация. Хотелось, чтобы участники нашей группы взглянули своим страхом и предубеждениям в глаза. Была задача доказать, что в их силах наслаждаться жизнью без ПАВ и протянуть руку помощи другим.

— За всё время существования центра вы сталкивались с выгоранием или сомнениями?

— Большую часть времени я безумно счастлив. Прихожу домой счастливым от того, что мы делаем в центре. Самое лучшее средство от выгорания — слышать и видеть благодарность участников. Думаю, у нас другая связь с ребятами, поскольку наш центр бесплатный. Отсутствие денежных отношений очень помогает.

Всегда есть мысли о том, что я могу что-то делать не так или где-то можно было бы что-то дополнить и т. д. Я понимаю, что духовная программа подходит не всем.

Бывают зависимые, которые говорят: «Я не готов перестать употреблять, но я хочу уменьшить и контролировать (употребление ПАВ), я хочу иногда только пробовать». Сейчас мы отказываем им в терапии. Возможно, стоит создать группу и для таких людей. Пусть приходят, общаются. Если они научатся употреблять раз в месяц — это лучше, чем бесконтрольно зависеть.

— Всемирная акция «Поддержать, нельзя наказывать». Что она значит для вас?

— В День борьбы с наркотиками мы бы хотели натолкнуть на мысль о том, что подход к зависимым может быть другим и должен быть другим. У нас в стране большая стигматизация и криминализация наркопотребления. Если у тебя находят наркотики, тебя наказывают. Но наказание не исправляет, наказание не лечит. Внутри зависимый человек остаётся тем же зависимым человеком, только теперь с чувством вины и стыда. Его сажают в тюрьму и ещё больше калечат его жизнь.

Если мы видим, что у человека зависимость, мы понимаем это, предлагаем поддержку и помощь. Можно сделать принудительным посещение групп поддержки, как в западных странах. Мы бы хотели, чтобы Hayot стал таким центром. Там человека не сажают в тюрьму, а говорят: «Ты обязан посещать группы взаимопомощи и терапевтическую группу в течение 90 дней». Человек посещает занятия, расписывается о своём участии. По окончании этих 90 дней, центр передаёт данные о посещении в органы внутренних дел.

Это и «наказание» правоохранительных органов, и поддержка, лечение зависимого. На мой взгляд, это очень хороший способ снижения наркопотребления, даже если это будет принудительно.