Международный молодёжный фестиваль искусства и творчества MOCFEST прошёл в Ташкенте в четвёртый раз. Креативная организация moc, которая выступает организатором, в этом году решилась на смену формата. Раньше проект позиционировался как «фестиваль фестивалей» и представлял собой серию мероприятий разной направленности: фестиваль музыки «Гроза», мультимедийного искусства WeCosmos, кино Cinema Love, комедии Stand-Up Dvizh. Действо было долгоиграющим: первый MOCFEST длился 10 дней, последующие — по два месяца.
Работа Мастуры Хамро.
В обновлённой версии фестиваль предстал «единым мультимедийным событием», которое объединило «все виды искусства», чтобы «чествовать дух созидания, вдохновлять на смелые эксперименты и раскрывать новые таланты» в масштабной локации — спортивно-развлекательном комплексе Humo Arena. Символом MOCFEST стал вихрь, в котором смешались музыка, технологии, визуальное искусство.
Работа Азизы Пулатовой.
Цели представлять направления в равном объёме у организаторов, по словам исполнительного продюсера moc и художницы Азизы Пулатовой, не было. Однако именно вопрос пропорций оказался ключевым.
Если концепция «фестиваль фестивалей» позволяла концентрировать внимание на каждом направлении, то в формате «единого события» акценты распределились неравномерно. Главная роль досталась концертам отечественных и зарубежных исполнителей, которые проходили на двух сценах. Выставку «передовых художников Ташкента, которые вносят новизну в визуальный художественный мир», разместили в коридоре спорткомплекса. По сути она стала фоном для музыкальной составляющей фестиваля, причём до обидного бледным. Если бы выставка из программы MOCFEST вдруг исчезла, никто бы этого не заметил.
Слабая презентация искусства на фестивале — следствие проблем в организации мероприятия. Одна из них — это нереалистичные сроки. В распоряжении художественных руководителей выставки оказалось всего три недели на её подготовку. Художники, с которыми мне удалось пообщаться, рассказали, что экспозицию монтировали в день открытия фестиваля. Особых ожиданий с выставкой собеседники не связывали — ими двигало желание не столько себя показать, сколько поддержать мероприятие и друзей по креативному сообществу.
Работа Idris.
В художественной части фестиваля приняли участие известный художник-концептуалист Александр Барковский, художники Лазиза Тулаганова и Нигина Мирзаджанова, Мохира Мулляджанова, Азиза Пулатова, Idris, Данияр и Шарифа Шарафходжаевы, иллюстратор Мастура Хамро.
Критериев для отбора работ не было — авторы предоставили готовые и свободные для экспонирования картины, скульптуры, инсталляции.
Работы Нигины Мирзаджановой.
В основе профеминисткого проекта «Катта рахмат» Мохиры Мулляджановой, созданного при поддержке Гёте-института, лежит исследование условий труда женщин на крупнейшей хлопкопрядильной фабрике Spinnerrei в Лейпциге (Германия). Им художница занималась, будучи участницей LIA (Лейпцигской программы международного искусства). В анатомических работах художница препарирует коробочку хлопчатника, семена растений и проводит визуальную параллель между ними и женской репродуктивной системой.
Работа Мохиры Мулляджановой.
Супруги Данияр и Шарифа Шарафходжаевы, которые работают в новом направлении pictusculptura (синтез живописи и скульптуры), в инсталляции «Женский пол» обращаются к темам гендерного неравенства и поколенческих травм. Одна из них — выученное бессилие и внутренняя пустота, которые растут из убеждения женщины в том, что она не может распоряжаться собственной жизнью и что-то в ней изменить.
Работа Данияра и Шарифы Шарафходжаевых.
«В нашем обществе легче обнажиться физически, чем духовно; легче делиться телом, чем мечтами, надеждами, страхами и стремлениями, поскольку они считаются более личностными, чем тело. Поделившись ими, мы становимся беззащитными. Поскольку женщинам внушают, что их желания и чувства не имеют никакого значения, они отказываются от них — жить в окаменелом нечувствии безопаснее», — говорят авторы.
Работы Нигины Мирзаджановой.
К сфере чувств обращается в своих работах Нигина Мирзаджанова. Художница в манере Матисса пишет состояния человека, когда он остаётся наедине с собой. В том же сюжетном направлении, но в иной — красной — палитре работает Лазиза Тулаганова. Её героинь застаёшь в моменты наибольшего погружения в себя: за чтением книг, расчёсыванием волос.
Работы Лазизы Тулягановой.
Александр Барковский в проекте «Угроза национальной идентичности» трансформирует традиционную тюбетейку в балаклаву (подшлемник) и задаётся вопросом, кто в условиях современной гибридной войны и стирания границ прошлого наденет его первым: те, кто нападает, или те, кто защищается, а, может, обе стороны.
«В сегодняшнем мире в любом случае лучше скрывать своё лицо, свою идентичность, даже если защищаешь так называемые „национальные интересы“: специфика национальной, как и индивидуальной идентичности состоит сейчас в её тотальной фейковости, а единственная объективная реальность, похоже, хранится в сейфах швейцарских банков», — пишет в сопроводительном тексте к проекту критик Алексей Улько.
Работы Александра Барковского.
Музыкальная и визуальная составляющие фестиваля сошлись в работах Азизы Пулатовой. Из гвоздей, ниток, проволоки и листов фанеры девушка создаёт портреты всемирно известных музыкантов: Джона Леннона, Джими Хендрикса, Курта Кобейна, Честера Беннингтона, Майкла Джексона. На то, чтобы сделать одну такую картину, уходит от двух до шести месяцев.
Работа Азизы Пулатовой.
«По мне, искусство определяется не „правильностью“ и „академичностью“ изображаемого, а усердием, с которым это изображалось, терпением, временем, нервами и желанием. Стремлением делать лучше. Для меня картины (так же, как и другие произведения искусства) — символ завершённости и внутреннего триумфа, когда что-то доведено до конца», — считает художница.
Все представленные на выставке работы интересно звучат по отдельности, но в мелодию не сливаются. Отсутствие концепции превратило выставку в статичный объект, способный предложить лишь пассивное знакомство с объектами искусства и их авторами.
Другой — более широкой и симптоматической — проблемой, решением которой показался подход «выставка ради выставки», стало отсутствие спонсоров. О том, как сложно найти финансирование арт-проектов, накануне старта фестиваля «Газете.uz» рассказывал исполнительный продюсер креативной организации moc Одыл Мухамедов. Его слова практически повторила Азиза Пулатова.
«Было много идей по созданию новых работ; много художников, которых мы хотели привлечь. Предлагали разным партнёрам, но, к сожалению, не смогли получить поддержку. Музыканты хоть как-то частично окупают свои расходы, потому что на них приходят люди. Выставка никак не окупается, поэтому на это сложно выделяются ресурсы. По сути, всё, что мы сделали, мы сделали за свой счёт», — сказала художница.
Проект Александра Барковского.
Ситуация, сложившаяся на MOCFEST, патовая. Формальное отношение к искусству никогда не сделает его видимым, вызывающим интерес и желание стать причастным ни у потенциальных спонсоров, ни у аудитории. Оно неприемлемо в стенах государственных и частных выставочных залов и галерей; недопустимо для проектов, тем более амбициозных, которые заявляют о намерении сконцентрировать в своих рамках «весь креативный потенциал региона».
Замахнувшись на масштаб, важно рассчитать силы и возможности, чтобы не расплескать и без того ограниченные ресурсы. Отсутствие финансирования не должно приводить к появлению посредственных проектов, особенно в искусстве, где к проблеме можно подойти как к материалу, поводу для публичного высказывания, привлечению внимания к положению дел в арт-сфере. Пустой коридор и баннер с надписью «Здесь могла бы быть выставка ташкентских художников, но мы не нашли спонсоров» больше соответствует духу креативного фестиваля и говорит о творческом потенциале сообщества, чем наспех сколоченная экспозиция с плохим светом.
