В феврале 2020 года бывший Дворец культуры авиастроителей попал в заголовки СМИ ― президент Шавкат Мирзиёев поручил реконструировать здание, в котором расположился Центр духовности и просветительства при Министерстве обороны. Спустя два года хокимият Яшнабадского района сообщил о планах по реконструкции ДК, который был сдан в эксплуатацию в 1980-м. В медиаполе Дворец авиастроителей вернулся этой весной ― он оказался в списке из десяти зданий эпохи модернизма, которые при содействии Фонда развития культуры и искусства Узбекистана внесли в Национальный перечень объектов недвижимости материального культурного наследия Узбекистана.
Фото Камилы Рустамбековой.
Летом ДК вновь привлёк к себе внимание в соцсетях. Поводом стал анонс о проведении в стенах дворца амбициозного музыкального события Sublimation Fest. За его организацию 27−29 сентября ответственны уроженки Чирчика Мадина Ишмурадова и Сабина Иноятова, устроившие в прошлом году на территории Института Солнца громкую вечеринку под эгидой культового британского бренда Boiler Room. Дружеский тандем решил не останавливаться на достигнутом и выиграл грант от Британского Совета на проведение ещё одного не менее крупного мероприятия, которым и стал Sublimation Fest.
Автор музыкального Telegram-канала nukta Руслан Тихонов специально для «Газеты.uz» поговорил с девушками об организации фестиваля в законсервированном здании, согласовании события с местными властями, а также об идеологии проекта и оглашённой им образовательной миссии.
— Дворец культуры авиастроителей находится на реконструкции с февраля 2022 года. Учитывая этот статус, насколько сложно было согласовать площадку?
Мадина Ишмурадова: Надо было пройти через несколько инстанций. Заявку рассматривала комиссия с представителями МЧС, Главного управления пожарной безопасности, «Узбекконцерта» и других организаций.
После нашей презентации проекта Sublimation Fest мы не сразу получили разрешение, потому что было важно осмотреть здание на соответствие требованиям безопасности. С лета Дворец проверяли под разными углами в шесть-семь подходов: санузлы, вентиляцию и прочее.
Было важно получить разрешение, чтобы начать продавать билеты. Нам пошли навстречу на определённых условиях. Например, мы провели канализацию на первом и втором этаже, починили туалеты, сделали косметический ремонт в определённых зонах, а также решили проблемы со старой электрической проводкой.
Мадина Ишмурадова (слева) и Сабина Иноятова. Фото Умара Саиди.
— Как давно вы начали заниматься подготовкой площадки? Уже после того, как Sublimation Fest выиграл грант Британского Совета?
Мадина: Британский Совет выбрал наш проект очень давно, год назад. Мы долго не могли найти здание под Sublimation Fest, которое бы нам понравилось. Рассматривали различные заводы и уже даже думали делать в любом выставочном зале, но в итоге снова получилось как с Boiler Room, когда Сабина случайно проезжала мимо Института Солнца и поняла, что это лучшее место для такого события. Только в этот раз на пути оказался Дворец авиастроителей, и она решила: «Дай-ка зайду». Всё это произошло не так давно, где-то три месяца назад.
Сабина Иноятова: Самое смешное: я думала, что здание действительно заброшено. Я зашла и начала кричать: «Есть здесь кто-нибудь?» Выглянула женщина и говорит: «Что вы кричите? Мы работаем, тут всё функционирует».
Фото Камилы Рустамбековой.
— То есть Дворец авиастроителей не упоминался в вашей изначальной грантовой заявке, хотя после анонса фестиваля выглядело именно так?
Мадина: Да, всё было не так, но для нас всегда была важна идея сохранения культуры и зданий в самобытном виде, так как Сабина ещё и архитектор по образованию. Мы хотим находить то, что разрушается, и использовать, чтобы привлечь внимание к месту и спасти. Изначально мечтали провести фестиваль в здании индустриального техникума в Чирчике, откуда мы сами родом, а также в местном Дворце культуры ― знаковом объекте модернизма. Но было непонятно, как организовать трёхдневное пребывание зрителей в городе, поэтому мы отказались от идеи.
Фото Камилы Рустамбековой.
— В итоге вам дали полную свободу для воплощения своих идей? Что вы могли себе позволить сделать в этом дворце? Может быть, использовать какое-либо помещение не по назначению? Хотя в каком-то смысле проведение рейва ― это уже «использование не по назначению».
Сабина: Но это даже не рейв. Мы бы не хотели привязывать себя к каким-то ярлыкам вроде «рейв», «андеграунд» или «техно». В нашей программе раскрыто куда большее количество жанров музыки и не только в узких направлениях.
Sublimation Fest ― это событие с акцентом на образовательный аспект. В первый день, 27 сентября, организовываем конференцию, на которой поднимаем темы глобальных музыкальных трендов, устройства стримингов, маркетинга через питчинг статей в СМИ и выстраивания комьюнити. Также создали программу для воркшопов с артистами Samantha Togni и Bjarki. Вечерняя часть состоит из интеллектуальной музыки, более экспериментальную исполнит Матас Петрикас ― создатель Soundcloud (популярная в мире бесплатная музыкальная стриминг-платформа ― ред.). 28 и 29 сентября на фестивале выступят наши локальные таланты и привозные.
— Когда вы питчили проект Британскому Совету, на какую сумму поддержки вы рассчитывали?
Мадина: Там была указана единственная сумма в 10 тысяч фунтов стерлингов. Эти деньги пошли на создание мастер-класса Саманты Тоньи, которая проводит воркшопы по Европе с компанией Pioneer. Он предназначен для девушек, которые хотят стать диджейками или приблизиться к этому искусству. Почему только для девушек? Потому что их очень мало в этой сфере, и нам бы хотелось повлиять на ситуацию.
Сабина: Хочу добавить, что, когда я начинала диджеить (Сабина Иноятова выступает под псевдонимом Sabinē ― ред.), мне было очень некомфортно идти заниматься именно к мужчине. Я тщательно выбирала и нашла именно девушку-диджея, которая потом мне преподавала. Возможно, для некоторых девушек это тоже будет важно, как и для меня тогда. Просто ты всегда стесняешься и думаешь, что можешь сделать что-то неправильно. Ещё это ведь и про свободу выбора: тебе решать, кто будет твоим наставником ― женщина или мужчина. У нас обычно это мужчина, а хотелось бы, чтобы появилась другая опция.
Мадина: На момент питчинга концепция Sublimation Fest была в развитии музыкальной и локальной сцены. Про архитектуру ничего не было, однако фигурировали художники ― мы хотели объединить изобразительное искусство с музыкальными актами. В Британском Совете сказали: «Прикольно. Забирайте деньги».
Часть расходов по организации взяли на себя спонсоры.
— Чем вам помог опыт организации Boiler Room в Узбекистане?
Мадина: С нами работала большая команда «Бойлера», и суть заключается в том, что обычно так не бывает. Как-то так вышло, что все они сильно захотели включиться и поработать с нами. Благодаря этому мы и правда научились очень многому, например, в области маркетинга. Самое интересное, что после работы с Boiler Room их вице-президент Касс О’Грейди по личной инициативе решила поработать и над Sublimation Fest. Она разработала рекламную кампанию и консультировала нашу команду.
— Как вы распределяете между собой обязанности?
Сабина: Я отвечаю за техническую часть программы, оформление арт-пространства и остальные зоны, а также за все коммуникации с артистами.
Мадина: В первую очередь, Сабина отвечает за вдохновение. За моё в том числе. Ты видишь, что она за всё это берётся, и под впечатлением от этой силы уже не можешь что-то не сделать. Сабина очень организованная. Она хорошо видит, как всё должно быть, визуализирует целиком фестиваль. Я больше операционист и слежу за тем, чтобы все процессы шли плавно. Если есть какие-то кризисные ситуации, то я отвечаю за выход из них, а также за всю документацию и финансовую часть.
Фото Камилы Рустамбековой.
— То есть ещё и курирование лайнапа, выбор артистов?
Сабина: Да, с этим тоже часто сталкиваюсь. Допустим, я знаю точно, что будет интересно в Риге или Вильнюсе, потому что занимаюсь этим всё время там, а для Узбекистана всегда создаёшь совершенно другой лайнап. Ты должен всё изучить: сколько у кого подписчиков, кто кого слушает, кто больше приведёт зрителей. К тому же приходится сталкиваться с букингом, потому что кто-то в итоге может не прилететь из-за не совпадающей логистики. Но, что хорошо, мы сейчас сотрудничаем с организаторами из Баку, Алматы и Тбилиси, чтобы со следующего года через нас тоже стали отправляться приглашения артистам, чтобы и мы могли подключаться к привозам. Обычно, когда они летят сюда, им нужно стараться охватить регион, а не только отдельные города.
Мадина: У Sublimation всегда был выход на Европу, потому что мы сотрудничаем с различными концертными агентами, которые доверяют Сабине. Однако в нашем регионе очень важно сначала выстроить тесные связи между собой в Центральной Азии. Ты не сможешь самостоятельно процветать, пока твои соседи не процветают. Только так мы все вместе выиграем.
— Насколько сильно вы зависите от продаж билетов, учитывая поддержку Британского Совета?
Мадина: Британский Совет взял на себя десятую часть от фестиваля. Часто такое бывает, что денег нет, и ты спрашиваешь себя: «Куда мы всё потратили?». Конечно, мы максимально зависим от продаж билетов.
Есть такая проблема в Узбекистане, что мы более ритейловая страна. Например, у нас нет хабов мировых производителей спортивной одежды, из-за чего спонсоров можно пересчитать по пальцам. Нужно действительно бороться за них и показывать хороший продукт, чтобы найти их.
Обычно как это делается? Ты провёл какое-то мероприятие, и даже если остался какой-то бюджет, то мы с Сабиной никогда не забираем себе профит, а вкладываем в следующее мероприятие либо стратегически его распределяем, например, на продвижение одного из местных диджеев или артистов.
Сабина: Мы всегда ставим нашу команду и артистов превыше. Для нас важно всем всё выплатить, и в итоге, как правило, ничего не остаётся.
Фото Камилы Рустамбековой.
Мадина: Речь не только о выплате гонораров, а, например, о покупке билетов для нашего диджея, чтобы он смог поехать куда-то и выступить.
Вторая ― наш рынок не очень хорошо изучен брендами. Они не очень понимают, во что им лучше вкладываться. Часто ты видишь, что поддержали какое-то мероприятие, от которого, как нам кажется, не будет ожидаемого результата. Либо у партнёров ценности другие. Для нас очень важно выбирать спонсоров с общими взглядами. Например, мы не хотели работать с теми, кто хочет видеть упоминание своего бренда везде. Особенно это касается артистической части фестиваля ― нам было важно оставить её за собой.
Сабина: Потому что хочется, чтобы люди получили эмоции и за счёт этого шло осознание, чем занимаются эти бренды. Поэтому мы везде пишем наших спонсоров как friends, так как нам важно присутствие друзей ― это про комьюнити и семью. Мы вместе заряжаем людей.
— Сколько у вас ожидается сцен и где? Как насчёт уличной?
Сабина: Три сцены. В первый день будет конференция с 14:00 до 16:00, далее ― воркшопы Саманты Тоньи на четвёртом этаже Дворца авиастроителей, а также представителей немецкой broadcast-станции Refuge Worldwide. Они расскажут, как запустили глобальное радиовещание и развивали его. Вечером в 19:00 начнутся музыкальные лайвы от Bjarki, Matos Petrikas (сооснователя Soundcloud) и местных талантов DSL System.
— В первый день концерты будут проходить на одной сцене?
Сабина: Да. Первый день мы называем образовательным. Второй и третий более музыкальные.
28 сентября откроется в 16:00 с перформанса «Сахарного театра», выступления Doppi Twins, играющих национальную музыку в электронной версии. У нас они презентуют свой новый альбом «12 областей Узбекистана», где будут звучать инструменты из каждого города.
За каждой сценой мы закрепили узбекоязычные названия: Aviasozlar ― это актовый зал, Simurg ― площадка на втором этаже с мозаикой-панно и Navqiron ― локация на четвёртом этаже, которую местные называют «Ксюша-кафе», а мы ― космической комнатой, потому что там очень красивая керамика на стене.
Фото Камилы Рустамбековой.
Ещё во второй день состоятся выступления Национального симфонического оркестра, наших локальных талантов, а также Konsta и Setora.
Третий день фестиваля сделает упор на электронную музыку. На сцене Aviasozlar выступит Иван Дорн с диджейским сетом и Adana Twins, на Simurg ― артисты из Центральной Азии, а сеты на третьей сцене будут транслироваться на радиостанции Refuge Worldwide. Довольно-таки интересная программа для любителей как более жёсткой музыки, так и мягкой ― каждый может походить и получить удовольствия.
На фестивале можно будет увидеть выставку ташкентского модернизма от Александра Фёдорова. Также мы привлекли художников для создания инсталляций и арт-объектов на каждой сцене, чтобы гости попадали в здание и словно отправлялись в путешествие по различным мирам.
Мадина: Когда я думала о Sublimation Fest, мне представлялся музей Dark Matter в Берлине. Туда заходишь и получаешь какой-то экспириенс. Это и звук, и визуал вместе. Мы очень рассчитываем на то, что у нас получится сделать что-то подобное.
— Известна ли вам дальнейшая судьба здания?
Мадина: Мы не можем давать никаких официальных заявлений, но знаем, что с 2022 года были определённые попытки по реконструкции ДК. Так получилось, что здание было сначала на балансе одного официального органа, потом у другого, поэтому из этого в итоге ничего не вышло. Очень сложный комплексный проект.
Мы планируем объединиться с нашими девелоперами и обсудить возможность реконструкции Дворца авиастроителей, который всё ещё остаётся своего рода культурным хабом Яшнабадского района.
Уже встречались с несколькими архитекторами Ташкента и говорили о том, чтобы привезти Рема Колхаса (голландский архитектор и теоретик, обладатель Притцкеровской премии ― ред.). Он прилетал в прошлом году и был в восторге от Дворца авиастроителей. Если ему будет интересно, то мы бы хотели работать над этим проектом и дальше.
Фото Камилы Рустамбековой.
На реконструкцию нужна огромная сумма, и просто так её никто не выделит. По этой причине должна организоваться определённая инициативная группа, либо должна появиться некая платформа, которая будет вести проект. Думаю, что будет достаточно сложно это сделать в рамках государственного бюджета. Если у нас получится привлечь внимание инвесторов, очень богатых людей, которые захотят нам помочь, то было бы супер.
Считаю, что этот процесс должен проходить организованно. Здание очень большое. Оно состоит не из семи этажей, как мы думали раньше, а из восьми. Какие-то зоны находятся действительно в аварийном состоянии, и их лучше не трогать, а есть в более пригодном. Поэтому сейчас назвать какие-то конкретные планы не можем, кроме того, что оставлять Дворец авиастроителей мы не собираемся.
