В середине ноября директор Центра духовности и просвещения Отабек Хасанов опубликовал в своём Telegram-канале видео, где говорилось о запуске проекта «духовной экспертизы» медиапродукции, предназначенной для телеканалов, радиостанций и социальных сетей (сериалы, мультфильмы, фильмы, песни и клипы). Цель проекта — предотвратить распространение продукции, которая может оказать негативное влияние на воспитание детей. Позже видео было удалено.
После критики в социальных сетях центр заявил, что нововведение стало ответом на запросы, требования и инициативы «родителей, интеллигенции и широкой общественности», обеспокоенных влиянием медиаконтента на детей и молодёжь. Там не согласились с оценкой, что «духовная экспертиза» означает введение цензуры, и заявили что эксперты будут готовить рекомендации для создателей медиаконтента, творческих групп и художественных советов.
Свобода творчества журналистов, авторов и блогеров каким-либо образом ограничиваться не будет, заверили в центре.
Корреспондент «Газеты.uz» Дилявер Аблякимов спросил политолога Темура Умарова, кинорежиссёра Михаила Бородина, рэпера Konsta и Instagram-блогера Аброра Ахмедбекова (abrik.eleven), считают ли они эту инициативу формой цензуры, и как это может повлиять на медиарынок.
«Физически не охватить»
Режиссёр и сценарист Михаил Бородин считает, что производимый сегодня объем медиапродукции просто физически невозможно подвергнуть экспертизе.
«Не очень понятно, какие механизмы будут использоваться. Если это будут выборочные экспертизы, то это довольно репрессивные меры: мы выбираем, кого мы подвергаем экспертизе и кого не подвергаем. Как это будет определяться, мне не ясно», — говорит режиссёр.
В упомянутом выше видео говорилось, что «духовную экспертизу» будет проводить экспертная группа из числа специалистов сфер культуры и медиа. Её задачи — изучать продукцию местного и зарубежного производства, которая транслируется на территории страны, проверять контент на соответствие государственной политике, символам государства, национальным и общечеловеческим ценностям, духовно-нравственным стандартам, выявлять наличие «аморальных и непристойных» элементов, «угрожающих человеческому достоинству». Эксперты будут оценивать влияние медиапродукции на воспитание молодёжи и национальный менталитет, а также принимать меры по предотвращению её распространения.
Деятельность экспертной группы, отметили в Центре духовности и просвещения, будет носить «совещательно-рекомендательный характер» — её члены смогут вносить предложения в соответствующие министерства, ведомства и организации по прекращению показа материалов, не прошедших проверку.
«Лучшее, что можно сделать — не делать ничего»
Рэпер Шариф Абдуллаев (Konsta) в беседе с корреспондентом «Газеты.uz» отметил, что уважает большинство выдвигаемых инициатив и идей политиков в области развития социальной сферы.
«Но когда дело касается творчества, лучшее, что они могут сделать — не делать ничего в этом направлении. Так они хотя бы не помешают. Для нас всех есть Конституция, её написали умные люди», — говорит Konsta.
Блогер Аброр Ахмедбеков (@abrik.eleven, 115 тысяч подписчиков в Instagram) считает, что инициатива, в первую очередь, коснётся продуктов, которые создаются в интернет-пространстве. Он относится к идее проведения «духовной экспертизы» скептически и сомневается в объективности экспертной группы, а также компетентности её членов.
По словам политолога, эксперта по Центральной Азии и научного сотрудника Берлинского центра Карнеги Темура Умарова, «духовная экспертиза» является ярким примером патернализма со стороны государства.
«В Узбекистане по-прежнему существует консенсус между частью общества и руководством страны в том, что у власти есть особая „сакральная“ миссия — быть моральным камертоном для общества: диктовать людям, как себя вести, с кем жить, как одеваться, какие песни петь, какие фильмы смотреть, какие книжки читать
и т. д. Отчасти это связано с традиционализмом общества, в котором всё ещё считается нормальным нарушение личных границ. Это видно по тому, как устроены узбекистанские семьи, какое участие принимают родители в жизни своих детей, как даже соседи могут влиять на жизненные приоритеты людей», — отмечает Умаров.
«Повальное морализаторство», по мнению политолога, позволяет государству вмешиваться во все без исключения сферы жизни граждан.
«С этой точки зрения государство считает себя вправе диктовать, какой медиапродукт должен производить человек, и какой контент достоин того, чтобы ротироваться в Узбекистане. Через эту призму власть рассматривает СМИ и вообще все медийные продукты», — добавляет Темур Умаров.
«Цензура приведёт к самоцензуре»
Михаил Бородин считает «духовную экспертизу» формой цензуры, дискриминации: «Как говорится, если оно плавает и крякает, как утка, то, скорее всего, это утка». По его мнению, цензура может породить самоцензуру у создателей кино, поскольку это взаимосвязанные вещи.
Аброр Ахмадбеков также считает, что предложение центра можно рассматривать как попытку ввести цензуру. «Это запреты, которые будут создавать люди в своей голове по непонятно каким моральным соображениям. Сама идея, что что-то может не соответствовать национальным ценностям, непонятна. Где прописаны эти „национальные ценности“?» — задаётся вопросом блогер.
Хотя в Узбекистане можно часто слышать о национальных ценностях, чётко сказать, что они из себя представляют, довольно сложно, отмечает Темур Умаров. Он называет это явление неким «аморфным компотом», в который каждый раз включают «удобные» понятия.
«Насколько эти ценности не конкретные, можно увидеть по разным эпизодам. Например, когда, с одной стороны, государство говорит о том, что необходимо улучшать положение женщин в обществе, защищать их права
По словам эксперта, под каждый скандальный случай можно придумать новый ряд ценностей. Из-за того, что они нигде не прописаны, государство может говорить и запрещать всё, что угодно.
Должны ли медиапродукты нести воспитательное значение
«Духовная экспертиза», согласно Центру духовности и просвещения, поможет решить проблему медиапродукции с низкой воспитательной функцией. Это относится как к качеству продукта, так и к содержанию.
Такая формулировка — следствие того, что государственные структуры рассматривают медиаконтент исключительно исходя из своих интересов, считает Темур Умаров. Медийные продукты создаются для того, чтобы развлекать людей, а с точки зрения государства, все медийные продукты должны быть воспитательными, отмечает он.
«В них всегда должно быть что-то хорошее, доброе и ничего критического. Следуя этой логике, можно запретить вообще всё, потому что при желании в любом медийном продукте можно найти что-то неподобающее. Легализация такого инструмента и разрешение определённым организациям, например, Министерству культуры, заниматься фильтрацией контента может привести к непредсказуемым последствиям», — отмечает политолог.
Как «духовная экспертиза» может повлиять на медиарынок
По мнению Темура Умарова, нововведение может означать дополнительный груз ответственности для креаторов — им придётся думать не только о том, что и как создавать, но и как преодолевать определённые бюрократические преграды, чтобы в итоге их продукт дошёл до потребителя.
Высок риск того, что дополнительные полномочия, оказавшиеся в руках Минкульта или другой организации, откроют новые возможности для коррупции.
«Другая опасность заключается в том, что медиарынок будет уходить за пределы Узбекистана. Часть людей, которые живут производством контента, могут уехать в другие страны, если почувствуют, что заниматься этим здесь больше невозможно. Кто-то уйдёт в другие востребованные сферы, где можно заработать деньги: маркетинг, пиар», — говорит эксперт.
Михаил Бородин считает, что в киносфере ничего не изменится: «Трудно повлиять на то, чего не существует. Мне кажется, ничего не изменится. У нас уже существуют худсоветы и органы, которые не позволяют в принципе снимать кино. Ещё один орган не изменит ситуацию, как мне кажется».
По мнению Аброра Ахмадбекова, о влиянии нового порядка, если он начнёт действовать, можно будет говорить после проведения первых «духовных экспертиз».
Контент — это творчество. Чтобы повысить его качество, авторам нужно давать больше свободы, создавать условия, чтобы они могли проявить себя, отмечает он.
«Когда создаются новые ограничения, всё становится только хуже. Нас снова делают одинаковыми, послушными и глупыми», — говорит блогер.
